25 лет победе сборной России на чемпионате Европы!, Мы поговорили о турнире и его драматичном финале с вратарём «золотой» команды Олегом Денисовым, БЕТСИТИ Суперлига по футзалу. Официальный сайт

28 февраля 1999 года сборная России по мини-футболу стала сильнейшей в Европе, в решающем матче одолев по пенальти испанцев. Мы поговорили о турнире и его драматичном финале с вратарём «золотой» команды Олегом Денисовым: например, как он “подкармливал” испанцев на 6-метровых и как провалились психологические игры соперников.

 

— Олег Дмитриевич, вообще верится, что со дня финала прошло 25 лет? Или словно всё было вчера?

— Да верится, почему нет? Жизнь на месте не стоит, за эти 25 лет много чего произошло. Так что ход чемпионата помню в общих чертах. Но, например, читаю информацию в телеграм-канале «Дины» — что-то вспоминается. Недавно вот посмотрел там лучшие моменты полуфинала с голландцами. Понятно, что в целом воспоминания немного размытые, а вот финал помнится хорошо, тем более что его недавно показывали на «Звезде» в программе Вячеслава Фетисова, участники той сборной обсуждали матч в студии.

 

— К финалу мы ещё перейдём. Какой матч, не считая испанцев, был самым сложным?

— Первый, с итальянцами. Мы с ними в то время всегда играли тяжело, это была одна из сильнейших сборных. Мы вели в счёте, но упустили победу на последних минутах. Возникла небольшая неуверенность, но руководство сказало, что задачу ну турнир никто не отменял, в финал надо проходить, а с кем играть в полуфинале, не важно. Стартовать с ничьей не очень хорошо, но, с другой стороны, футбольная история знает немало примеров, когда неуверенный старт в итоге приводит к победе.

 

— Я тоже наткнулся на обзор матча с голландцами. Какие были ощущения от этого полуфинала? Вроде и победа, а вроде целых шесть пропущенных мячей.

— Помню, что игра шла достаточно легко: вышли вперёд и своё преимущество не отдавали. Мы вели в счёте, голландцы к нам приближались, мы снова отрывались. И пусть Грюнхольц с Лангенхузеном забили нам на двоих шесть мячей, у них больше никто не отличился. Хотя, судя по видео, один мяч — это автогол Андрея Ткачука. Это самый курьёзный гол, он мог надломить, но мы словно не заметили.

Сборная Нидерландов считалась тогда очень сильной, у них были два сильных лидера-бомбардира, Лангенхузена и вовсе ставили в один ряд с Ерёменко, говорили об их дуэли. Но после полуфинала стало очевидно, что мы наголову сильнее. Эксперты уже начали говорить, что мы в состоянии играть на равных с испанцами, точно не будем мальчиками для битья. Так что полуфинал имел важное психологическое значение.

 

— Специалисты — понятно, а какие были ощущения внутри команды?

— Мы ещё не выигрывали у испанцев на уровне сборных, поэтому было не то что бы боязно… Очень хотелось впервые победить, но понимали, что сделать это не очень-то просто. Готовились к тяжёлой игре, но отнюдь не безнадёжной.

 

— Какие моменты финального матча в первую очередь всплывают в памяти?

— Финал словно разделён на несколько частей. У нас была задача не проиграть первый тайм вдрызг — не отпустить испанцев далеко. Допускали, что будем проигрывать, потому что они всегда стартовали мощнее, но точно так же допускали, что мы сильнее физически. Если далеко не отпустим, то как минимум догоним!

Второй тайм — переломный. Там были и борьба, и красота, и обидные пропущенные мячи. Дополнительное время с правилом «золотого гола» — любая помарка могла поставить крест на том, что мы делали. Ну, и наоборот — если бы Андрей Ткачук попал не в перекладину, а чуть ниже, обошлись бы без пенальти.

Серия пенальти — отдельная история. У нас обычно на неё выходил Илья Самохин. Я уже сел на лавочку, а Михаил Бондарев вдруг спросил, готов ли я. Раз тренер говорит, значит, готов!

 

— А почему Бондарев вдруг так решил?

— Не знаю… Обычно играл Илья, но у нас в 1998 году состоялся последний розыгрыш Кубка Лиги в Екатеринбурге. И вот тогда с «ВИЗом» были две серии пенальти. В первой серии стоял Илья — мы проиграли. Во второй поставили меня — выиграли. Получается, последнюю серию отстоял я, и закончилось удачно. Но это же было за полгода до чемпионата Европы — просто ни о чём! Но, может быть, это каким-то образом повлияло, что оказалась моя очередь.

 

— Вы, получается, уже расслабились и собирались спокойно наблюдать за развязкой со стороны…

— Нет-нет, у нас с Ильёй так никогда не было: мы на скамейке не отдыхали, эмоционально были со своим коллегой. Кто на скамейке, душой и телом поддерживал. «Выдоха» не было! Был настрой, что всё продолжается.

 

— В серии пенальти вы по сути переиграли двух испанцев одним и тем же приёмом: чуть дёргались в один угол, а потом перемещались в другой.

— С одной стороны, да. С другой — с каждым игроком своя история. Одного я «подкормил» в левый угол: он очень хотел мне показать, что будет бить в другой угол. Решил ему подыграть. А второго я помнил по матчу против «Талаверы» весной 1998 года на Турнире европейских чемпионов. Мы тогда проиграли по пенальти, и Хоан бил туда. Моей задачей было его не спугнуть. Поэтому я тоже немного подыграл, дёрнулся в другую сторону. Нужно было не двинуться раньше времени влево, чтобы он не изменил своё решение. Так что внешне два действия были похожими, но причины для них разные!

Хоан же перед серией подошёл к Темуру Алекберову, который год назад не забил шестиметровый «Талавере». Хоан ему напомнил про тот случай, чтобы вызвать какую-то неуверенность, негативные эмоции. Но Темур забил, а этот «хулиган» — нет! Ему вернулось.

 

— Мы затронули тему психологии. Сборная России дважды упустила преимущество в счёте, потом ещё перекладина в дополнительное время — не закрадывались мысли, что теперь всё плохо кончится?

— Сожаление после перекладины Андрея было, но и у испанцев в овертайме была пара моментов, когда они запросто могли завершить игру. Некогда было думать, что мы должны были победить. Мы вот забили с 12-метрового, хотя они могли и не зарабатывать все эти фолы. А испанцы с 12-метрового не забили.

У нас была конечная цель. А что случается по пути к ней, это детали. Да, во время игры я психанул, что Андрей Ткачук не туда выбил мяч и он в итоге залетел к нам в ворота, но… Поехали дальше. Нет никакого смысла дальше рассусоливать во время матча.

 

— Очень многие отмечали вашу игру. Можете выделить самый памятный сейв в финале?

— Я бы в целом выделил первый тайм, где мы справились с задачей выдержать и не отпустить испанцев далеко вперёд, а если говорить по конкретным моментам, то была пара в дополнительное время — за них очень приятно. Потом многие болельщики вспоминали и не понимали, как можно было отбить удары с двух-трёх метров. По-моему, бил тот же самый Хоан или его брат-близнец. Пришлось постараться!

Кстати, отмечу наших болельщиков: на том турнире они были просто классные, мы всё время ощущали поддержку. Они перекричали весь дворец спорта, где было 7,5 тысяч человек! Вообще когда трибуны полные, это не давит, а подзаряжает. Может, благодаря трибунам удалось провести такой хороший матч. «Назло» семи тысячам болельщиков Испании и ради наших пятидесяти.

 

— Судя по трансляции, после второго сейва в серии пенальти вы уже не сомневались в победе. Ерёменко ещё готовится бить — а вы уже словно собирались бежать к нему праздновать.

— Самым первым начал радоваться Андрей Ткачук. Когда я отбил пенальти, он выбежал и запрыгнул на меня — решил, что уже всё! Забыл, что нам надо забить ещё хотя бы один раз. Потом много смеялись над этим эпизодом, до сих пор подкалываем Андрея.

А так — ещё всё-таки надо было забить победный пенальти. Да было ощущение, что уж один из двух забьём, есть право на ошибку. Но хотелось не доводить до последнего шанса: чем быстрее, тем лучше!

 

— Итак, Ерёменко забил решающий пенальти — было сразу ощущение, что сотворили что-то невероятное, историческое? Или просто ещё один титул после предыдущих громких побед с «Диной»?

— Мы были очень счастливы, но ощущение, насколько эта победа значимая, пришло потом. К сожалению, эта победа остаётся единственной, так что продолжаем её вспоминать. Плюс это первый успех сборной, мы проторили дорожку для следующих поколений. Показали, что это не невозможно.

 

— Думаю, вам уже не раз задавали вопрос, что же помешало сборной ещё хоть раз что-то выиграть за последующие 25 лет…

— Для членов той команды причины очевидны, пусть даже со стороны они могут прозвучать не очень правдоподобно. Первый фактор — на том чемпионате Европы за результат отвечал генеральный менеджер Сергей Козлов, он ставил задачу, и это был единственный турнир, на который наша сборная поехала с чёткой задачей занять первое место. Задачей-минимум было выйти в финал. У всех остальных сборных, которые ездили до или после под руководством нашей уважаемой федерации, задачей-максимум ставилось просто выйти в финал. Мол, выйдем, а там как повезёт. А вот у нашей сборной задача считалась бы выполненной, только если бы команда заняла первое место. И это на самом деле значимый фактор, при нём и настрой у игроков другой.

В дальнейшем наша сборная много раз была близка к победе. Даже на чемпионате мира могли победить. Обыграли испанцев и подсознательно решили, что задача выполнена. И вот на аргентинцев уже не хватило. И в Европе то же самое было: проходим испанцев в полуфинале, а на итальянцах «сваливаемся». Это очень серьёзная история, не стоит её недооценивать.

Второй фактор — это появление в очень скором времени легионерской истории. Она снижает командный дух, хотим мы этого или нет. Профессионализм у натурализованных игроков может быть и выше, но единого командного духа нет. Не случайно сборная потеряла Дмитрия Прудникова, который до сих пор звезда, и Серёжу Зуева. И это только те вещи, о которых мы знаем.

Я же тоже в 1996 году уходил из сборной! Если бы на чемпионате Европы не было Козлова и Бондарева, я бы в сборную не пришёл. Эта история известна только в узком кругу. Психологический климат очень важен, а также то, чтобы в команде играли сильнейшие игроки. Наши игроки. К сожалению, в той или иной степени эти факторы в последующих сборных не учитывались, всё время чего-то не хватало.

 

Беседовал Евгений Кустов